Русская Вера с острова Свободы

Нетривиальная история молодой женщины, для которой Ковров – и родина, и край неизведанный. Как живут кубинцы с русским корнями в нашем городе и почему так сложно обрести дом даже там, где есть родной человек.

Она как диковинный цветок на русском поле. Изящная марипоса среди ромашек. Видели такой? Крупный, белый, нежный – символ Кубы. Морозов не переносит, ему нужен дом. Вера и есть этот цветок. Увидишь случайно и не забудешь никогда: экзотика, чудо. Она приехала в Ковров из далёкой Кубы в феврале 2020 года, перед пандемией, да не одна, а с 7-летним сыном. Учит русский вместе с Кевином, водит его в обычную школу, преподаёт испанский всем желающим и надеется на лучшее. Без него Вере и Кевину не обойтись.

Ковровчане los сubanos

Мы разговариваем с Верой на кухне миниатюрной квартирки. Интерьер совершено стандартный для России: кафель, обои, неяркий тюль. А всё равно здесь как-то по-южному. И пахнет морем. Моя собеседница разговаривает на испанском языке. Английский знает тоже, по нашим меркам неплохо на нём изъясняется. Своего русского стесняется очень. «Я разговариваю как трёхлетний ребёнок», – предупреждает меня Вера перед встречей. Но на самом деле всё не так плохо. Потому что на русском с Верой можно даже посмеяться.

– Я покупаю рис, овощи, немного фруктов, яйца. В России очень хорошие продукты. Начинаю готовить – получается кубинская еда! – говорит она.

– Тебе, наверное, холодно здесь?

– Конечно, на Кубе нет такого. Там всегда очень тепло. А здесь снег! Это чудо. Зимой не могла своего сына утащить домой. Замерзает, а всё равно гуляет. Он никогда такого не видел.

У Веры есть вид на жительство и документы для получения услуг в бюджетных учреждениях. Минимальный набор вещей и утвари, еда, учебники, продукты. Почти всё, что нужно для очень скромной жизни. Очень. Вера и Кевин не капризные.

– А местную еду любишь?

– Да, это таак вкусно! Жаль, Кевин совсем не любит такой еды. В школе не ест. Дома очень любит макароны.  

– Каких продуктов тебе не хватает здесь?

– Манго. На Кубе мы часто его ели. А здесь это очень дорого.

Минут пять Вера мне описывает своё любимое русское блюдо – «из муки, сыра и яиц». Я долго не могу сообразить. Хачапури что ли? Оказывается, ватрушка. Вера не знает, что у молочных продуктов так много описаний на русском. Для неё всё это – сыр. И гречка для кубинца это тоже что-то удивительное.

Кевин в сентябре 2020 года в Коврове стал школьником. Учится в обычной школе. Материал усваивает неплохо, но языковой барьер мешает: русский язык даётся нелегко. Мальчику очень помогает учитель начальных классов Светлана Владимировна Коннова. Вера считает, что с педагогом им очень повезло: к ребёнку относится как к родному, помогает во всём.

Вера сопровождает Кевина всюду – ему сложнее, чем матери, адаптироваться на нашей местности. Она переживает за сына. Его не понимают сверстники, ребёнку трудно найти друзей, он часто злится на себя.

Вера работает в частной языковой школе Коврова «English Academy», преподаёт испанский. Как? Элементарно. Играет с детьми, говорит на родном языке. Учит и взрослых. Когда действия сопровождаются речью, язык усваивается особенно легко. Её ученица-дошкольница на испанском уже может сносно объясниться.

– Испанский очень прост, – говорит Вера. – Всё читается так же, как и пишется. Грамматика несложная. Согласитесь, не во всех языках так. В русском точно не так!

Речь на испанском похожа на белое кружево – красиво и модно всегда. Вере очень хочется, чтобы учеников было больше. В таком случае ей и Кевину будет немного легче жить.

По образованию Вера IT-специалист. Окончила университет, работала в аэропорту Гаваны. Очень хочет работать в России по специальности. Но не берут и уборщицей. Потому что нет русского паспорта. А должен быть. По закону. Я вижу, что Вере непросто. Но она не сдаётся. И домой не собирается.

Последний оплот социализма

Что Куба для нас? Море, фрукты, Че Гевара (красавец!), Фидель Кастро, Хемингуэй, сигары, ром и вечное лето. Рай на земле. Так кажется туристам. Аборигены же массово покидают страну.

Даже в Гаване не хватает элементарных продуктов. Право частной собственности, появившееся на Кубе не так давно, практически не работает. Зарплата считается одной из самых низких в мире – около 30 долларов в месяц. Социализм по-кубински – это почти нищета.

Среди самых успешных профессий – официант (за счёт чаевых), таксист (за счёт туристов) и… плотник. На Острове Свободы мебель передают по наследству. Так же, как бытовую технику и прочий скарб. Дефицит всего и всюду.

Пандемия лишь ухудшила ситуацию. Из-за коронавируса на Кубе закрыты все школы. У Веры не хватает слов, чтобы описать упадок на родине. Она рукой рисует линию, стремящуюся вниз – это экономика островной республики.

– Карибское море, а рыбы для кубинцев нет, – говорит Вера. –  Инфраструктура на Кубе развита слабо. Вообще всё сложно.

Больше 50 лет на Кубе в ходу продуктовые талоны – «либрета». В ежемесячный набор входит 2 кило риса (основа рациона для кубинца), фасоль, совсем немного растительного масла, сахар, полкило курицы и 5 яиц, ещё кое-что по мелочи. Продаётся по минимальной цене. Всего этого хватает обычно на неделю.

Вера жила в Гаване с Кевином и Хуаном, своим отцом. Хуан женился, новая жена заняла территорию Веры. Купить отдельное жильё? Это из области фантастики. Вера решила уехать в Россию. Потому, что это её родина, здесь есть родственники и дом.

Зигзаги судьбы

Вера Антонова родилась в Коврове, у русской женщины, которая имела непродолжительные отношения с кубинцем Хуаном, приехавшим в Россию на несколько месяцев. До 6 лет девочку воспитывала только бабушка. А потом ребёнка переправили к отцу. Посчитав, что так для всех будет лучше. На Кубе Вера стала носить фамилию Кинделан.

Мама долгие годы не появлялась в жизни Веры. Естественно, не помогала в её воспитании. Спустя 26 лет после того, как дочка покинула родную страну, она нашла её в социальных сетях. И пригласила в Россию. Жильё есть – от бабушки осталась квартирка, работу найдём, зарплаты (по сравнению с кубинскими) хорошие. Предложение русской мамы примерно так и звучало. И пришлось очень кстати. Вера собрала вещи и приехала. Оставить Кевина на Кубе не смогла. Кубинские мамы такие: дитё должно быть сытым, одетым и обязательно рядом.

Не верится? Но у меня нет оснований не верить Елене Хане, хорошей русской знакомой Веры Кинделан, которая рассказывает мне всё это. Неплохо надо знать испанский, чтобы уяснить от собеседника такие жизненные кульбиты. Елена знает его в совершенстве, как и русский. Она 40 лет замужем за кубинцем, живут в Москве с 1997 года. Вере помогают чем могут. Периодически приезжают в Ковров, принимают Веру с Кевином у себя дома. И, кстати, в школу в Коврове Кевина тоже устраивала Лена.

– В Коврове семью Веры вспомнили даже в детской поликлинике, – говорит Елена. – Кевина обслуживает тот же врач, что и Веру в детстве.   

Приехав в Ковров, Вера с Кевином активно общалась с матерью и её новой семьёй. А через три дня мама попросила дочку на другую квартиру. Почему? Видимо, ожидания не оправдались.

– Почему бы Вере не вернуться домой?

–  Во-первых, коронавирус, – говорит Елена. – У меня есть знакомые кубинцы, которые приехали в Россию в гости больше года назад и не могут вернуться. Во-вторых – да, здесь нелегко. Но на Кубе ещё сложнее. Там нет элементарных вещей для обычной жизни. Мы живём на две страны, но я не могу взять даже свою внучку на Кубу в отпуск. Потому что элементарно молока для неё там не купить. Голодомор.

Вера не без помощи Елены пытается получить в Коврове положенный ей русский паспорт. Это именно тот документ, который позволит на правах гражданки РФ (которой она не переставала быть, проживая на Кубе) найти работу, пусть и не по специальности, получить нехитрые льготы матери-одиночки и социальные пособия на ребёнка. Наличие свидетельства о рождения на имя Веры Антоновой не сочли достаточным основанием для оформления паспорта гражданина РФ. Мать в регистрации, даже временной, Вере отказывает. С единственным внуком – Кевином – не общается.

– Веру выписали из квартиры в Коврове по отбытию на Кубу, когда мать выдворила её из страны, в итоге не учли при приватизации. Это нужно оспорить. На каком основании выписали ребёнка? – говорит Елена Хане. – Сейчас нужен русский паспорт. Она имеет на это право!

Ох, как это сложно, пробивать бюрократические стены… Пока они ещё целы. Женщины отправили запрос в прокуратуру, напряжённо ждут ответа и справедливости.

А Вера не теряет веры в себя. И в родину тоже, пусть и оказалась она не очень ласковой. За два часа нашей беседы, с переходом с русского на английский и иногда испанский, Вера ни разу не пожаловалась. Хотя, я бы на её месте – в другой стране, с ребёнком, имея минимум помощников, денег и рискуя в любой момент лишиться жилья – уже давно бы заливалась горькими слезами…

Когда ситуация разрешится, Вера обязательно станцует кубинскую сальсу. Жизнеутверждающий танец. Она умеет. В знак того, что русские всё-таки не сдаются. Даже если они с Кубы.

(текст: Ольга Рождественская, фото: Юлиан Абрамов)