Экс-мэр Коврова Ирина Табацкова: “Меня волнует, что в Коврове – политическая безнадега”
Всегда неожиданно приятно далеко от дома увидеть автомобильные номера 33-го региона и столкнуться с земляками. Вот и “БОРЩ”, путешествуя по Краснодарскому краю, не только случайно встретился, но даже погостил у той, чья фамилия до сих пор заставляет ковровских чиновников вздрагивать, а жителей – удивляться смелости и непредсказуемости. Экс-мэр Коврова – а теперь жительница станицы Голубицкой – Ирина Табацкова угостила виноградом со своего огорода, рассказала, когда пересаживает клубнику и почему отсутствие политических свобод – это не повод идти за Навальным.
Мне нравится жить на берегу моря. Как это может не нравиться? Но если честно, в этом году еще ни разу не искупалась. В апреле вышла ноги помочить, теперь жду, когда уедут все туристы, кончатся заботы. Вот тогда и будем купаться.
Не жалею, что уехала из Коврова. Я не сбежала, как многие говорят, а уехала из-за болезни: с расцветом природы в Коврове у меня начиналась жестокая аллергия, поэтому март-апрель приходилось проводить подальше от вербы, ивы, березы, ольхи. В марте 2015 года приехали на Кубань, остановились в станице Голубицкой посмотреть природу и остались жить здесь. Наконец, прекратились сплетни и звонки «доброжелателей», которые в первое время доставали нас и здесь. Однажды позвонили, что разбилась дочка: «Ты в курсе, что Таня-то разбилась?», а иногда спрашивают: «Ты живая? Говорят, померла»…
Но скучаю по городу, где прожила 30 лет, где прошла молодость, родились мои дети. Почти каждый год ездим в Ковров, тянет туда. Особенно по лесам скучаю. Люблю белые грузди, соленые и хрустящие. Прошу привезти, но никто не везет, мест не знают. Здесь – больше рыбалка. Мы с мужем оба рыбаки, но Роман любит ловить, если клюет, а я могу и на неподвижный поплавок часами смотреть.
Вообще я редко отдыхаю, привыкла работать много и всегда бралась за все: была председателем ковровских кооперативов (один из первых кооперативов – мой), и лесозаготовками занималась, и магазины продуктов от Коврова до Гороховца открывала, и с госпредприятиями работала (надо было как- то жить, детей поднимать, учить). Работая в газете журналистом в любое время, по первому звонку, выезжала на задание. А потом, на посту главы – с утра до вечера, без выходных.
Ушла из бизнеса, потому что несогласным с существующей политикой в бизнесе делать нечего: были перекрыты все входы-выходы. Работала в первой частной российской газете «Авось», главредом которой был Владимир Геннадьевич Поляков. Во «Владимирских ведомостях» налаживала коммерческие дела, потом пришла в рекламный отдел новой газеты «Ковровские вести». У нас были шикарные рекламные кампании. Однажды снимали для хлебокомбината: мальчик должен был есть калач. Так вот, замучили мы, в конце концов, этого мальчика нашим: «Ты не так его грызешь». Он, наверное, потом долго с содроганием вспоминал продукцию этого хлебокомбината. Для вязниковского льнокомбината снимали бегущих по полю девушек с густыми русыми вьющимися волосами в венках из васильков. Люблю красивую рекламу…
Постепенно, находясь почти круглосуточно бок о бок с журналистами, стала и сама пописывать. Я не ощущала себя грозой чиновников, но они меня сами воспринимали так, и это их проблемы. На самом деле для меня всегда большая проблема – с кем-то поругаться. Чтобы сказать людям что-то неприятное в глаза, мне приходилось накануне буквально настраивать себя, заставлять. Чтобы я начала ругаться, это нужно было меня очень довести!
На пост главы я и не собиралась баллотироваться, но когда стали угрожать сторонникам народных выборов, а потом к уголовной ответственности привлекли семь депутатов – команду “Ковровских вестей”, я решилась.
“Она работала каждый день с семи утра и до темноты, – вспоминает муж Ирины Роман Липин. – И без выходных. Суббота-воскресенье – дни замов, когда обсуждались планы и дела, потому что в будни времени на это просто не было. И я рядом с ней ( я – человек военный, привык). Были случаи, когда возвращались домой под утро на пару часов. Однажды на Муромской прорвало зимой водопровод, и Ирина всю ночь, в минус сорок, сидела на этих трубах, и считала это нормальным, потому что надо было за минимальные сроки устранить аварию. Я всегда удивлялся тому, как она помогала всем, кто бы к ней ни обратился. Какие расходные статьи из бюджета? Свое отдаст и все. Звонила мне иногда: «Сейчас едем туда-то, поезжай, купи цветы». Не все такие, стоит вспомнить кауровские квартиры и венки…”
Я богата не деньгами. У меня много не денег, а детей: три девочки и четыре мальчика. Дочь Саша с мужем и детьми переехали сюда. Татьяна и Илья – в Коврове, Гриша – в Тамани, Иван – в Кемерово, с отцом. Дима и Ксюша живут с нами, перешли в шестой класс. Вот с деньгами – напряженка… Хотя о том, что мы наворовали в Коврове и приехали сюда деньги тратить, не говорил только ленивый.
На самом деле, чтобы построить ковровский дом, продали все свои квартиры: мою, родительскую, квартиру Романа. Закончили строительство, завели хозяйство, посадили сад. И кур разводила в Коврове, и перепелок, и уток. Мы выращивали там абрикосы, черешню. А какой виноград у нас был: грозди – по полтора килограмма! Когда привозила в монастырь матушке Раисе, та не верила, думала, что покупной. Приехав сюда, начали с нуля: чтобы приобрести дом здесь, пришлось продать все в Коврове и взять кредит. И наш бизнес – тоже в залоге. Сейчас работаем, половину отдаем банку, остальные деньги тратим на развитие.
Когда построили крымский мост, выручка упала втрое. В следующем году, надеемся, будет полегче. Главное, чтобы не случилось еще какой-нибудь пандемии. А с потопом, как в этом году, и смерчем, как в позапрошлом, как-нибудь справимся. А как по-другому? На одну пенсию не проживешь… Наша жизнь совсем не похожа на курортную. Знаете, сколько дел! В шезлонге не лежим, искупаться-то не хватает времени. С утра до вечера гладим, стираем, благоустраиваем. Но работы мы не боимся, тем более «карандашики» (так Роман и Ирина называют детей Диму и Ксюшу – прим. ред.) уже очень помогают.
Роман: Просыпаюсь в пять, а в 9 вечера уже с ног валюсь. Но жизнь мне здесь очень нравится: всегда тепло, фрукты – прямо с полей за копейки, дети круглое лето – в яхт-клубе. В станице живет много ковровчан, которые приезжают на лето и ведут здесь гостевой бизнес.
Ирина: Солнце, которое здесь постоянно, дает столько энергии и позитива! Однажды я пересаживала клубнику в январе. До этого все некогда было, а тут – 20 градусов выше нуля! Надела футболочку – и на грядки! Но один год был холодным, даже море замерзло, и по нему на лыжах катались.
Не согласна, когда говорят, что в Коврове люди злые. Меня волнует, что в Коврове теперь политическая безнадега, хотя раньше город был активен. Переживаю, что недовольство засильем одной партии может толкнуть ковровчан сделать неправильный выбор, что приведет к власти антилидеров. Понимаю, что в Коврове нет никаких политических свобод, но это не повод идти за Навальным – это хуже в сто раз, это путь Украины. Рада, что уехал Майстренко, который хает все русское, призывает убивать бывших соотечественников. Вот он как раз отрабатывает западные деньги и обрабатывает ковровчан, которые недовольны нынешней ситуацией.
Я никому не завидую. У меня никогда не было этого чувства. И времени на это.
(фото: личный архив героини публикации)
