Ковидный госпиталь Коврова: кто попадает сюда вторично и кто не успевает…
Глава Минздрава Михаил Мурашко на днях заявил, что третья волна коронавируса в России более агрессивна и быстрее распространяется из-за мутаций штамма. О том, как “картина болезни” выглядит конкретно в Коврове, “БОРЩ” побеседовал с заведующим отделением по борьбе с COVID-19 центральной городской больницы Кириллом Соловьёвым. Пульмонолог рассказал, чем нынешняя ковид-вариация опасна для сердца, как болеют те, кто привился, и сколько денег предлагали врачу за липовый сертификат о вакцинации.
– Второе лето мы живём в условиях пандемии. Как выглядит Ковров в плане заболеваемости коронавирусом, если сравнивать с августом 2020 года?
– Год назад один ковидный госпиталь в ЦГБ работал на Ковров, Вязники и Камешково. Сейчас госпитали открыты и в Камешково, и в Вязниках, а в Коврове пациентов принимают в двух больницах. Поэтому говорить о том, что ситуация улучшилась, не приходится.
– Мы имеем дело с дельта-вирусом?
– Да, циркулирует клинически другой штамм. Но дельта это или что-то иное, сложно сказать однозначно. Думаю, если задаться целью и проанализировать всех ковровских больных, но вполне можно выявить и местный штамм.
– Клинически другой штамм – это значит, изменились проявления болезни?
– Да, например, случаев потери обоняния стало значительно меньше. Сейчас коронавирусная инфекция чаще сопровождается энцефалопатиями, приводящим к спутанности сознания, ухудшению когнитивных функций. Также едва ли не каждый второй пациент жалуется на проблемы с желудочно-кишечным трактом: тошнота, рвота, боль в животе. Привозят человека с подозрением на панкреатит, а оказывается – ковид. Регистрируем и сердечно-сосудистые осложнения, причём, у довольно молодых пациентов. Примечательно, что приходится иметь дело не с блокированием крупной артерии, питающей сердце, когда есть возможность провести экстренную операцию, а с массивными микротромбозами, поражающими мельчайшие сосуды, – такие случаи, увы, практически не операбельны. Например, недавно от инфаркта скончался 43-летний мужчина. Ещё один его ровесник преодолел сердечную катастрофу, но как минимум на полгода «вылетел» из рабочего режима – требуется длительная реабилитация.
– Мужчины по-прежнему болеют тяжелее?
– Да, мужчины с бОльшим трудом поправляются. На минувшей неделе были госпитализированы две семейные пары, и в обоих случаях женщины поправились, а мужчины скончались.
– Почему так происходит?
– Полтора года, которые мы имеем дело с вирусом, – слишком малый отрезок для науки, чтобы делать конкретные выводы. Но, возможно, дело в гормонах – за счёт тестостерона цитокиновый шторм у мужчин развивается чаще, чем у женщин.
– Нынешний ваш среднестатистический пациент действительно значительно помолодел?
– Это верно. Например, на днях выписал 28-летнюю пациентку – болела тяжело, была в реанимации, но выбралась. А самому молодому пациенту, который был летом госпитализирован в госпиталь, едва исполнилось 18 лет.
– Много ли к вам попадает тех, кто заразился коронавирусом повторно?
– Думаю, около 5 процентов от общего числа госпитализаций. Но тут нужно отметить важный момент: если вторично заразившиеся пациенты имеют сопутствующие хронические заболевания, то чаще они до больницы уже не успевают доехать… Болезнь развивается стремительно и проходит по более тяжёлому сценарию.
– А каков самый короткий в вашей практике промежуток между первым и вторым эпизодом болезни одного и того же пациента?
– Месяц. Как известно, антитела после болезни формируются не у каждого.
– Есть какие-то данные, при каких обстоятельствах пациенты повторно инфицируются?
– Это может произойти где угодно, если учесть, что нет контроля за больными, обязанными соблюдать карантин, – люди ходят в магазины, пользуются общественным транспортом, не считают нужным носить маску. Не слышал ни об одном административном или уголовном деле, возбуждённом в отношение граждан, нарушивших карантин. Для сравнения: в Китае те, кто обязан соблюдать карантин, носят электронные браслеты.
– Много ли среди попавших к вам тех, кто вакцинировался от ковида?
– Есть единичные случаи. Отмечу, что никто не умер из тех, кто сделал обе прививки от коронавируса. И течение болезни иное, чем у тех, кто не привился, – без дыхательной недостаточности. Вот пример из личной практики. В суздальский госпиталь, куда я периодически езжу дежурить, госпитализировали из Юрьев-Польского женщину с высокой температурой – заразилась коронавирусом после второй прививки. Приехал через неделю – её уже нет. Где? Полежала 5 дней и выписалась! Но при этом общественное мнение какое будет в городе? «Вот, привилась – и увезли… Говорили же нам умные блогеры в интернете, что не надо вакцинироваться!» А о том, что молодые непривитые мужики поступают и умирают, уже никто не скажет. Помню, была в больнице супружеская пара в возрасте 60+: привитый муж выписался, а непривитая жена полтора месяца лежала, а за сутки до летального исхода сказала: «Вот дура, не послушалась, не привилась, как умирать не хочется…».
Хочу обратить внимание ещё на один момент – люди не учитывают отсроченные осложнения болезни и отсутствие системы реабилитации. Да, человек уже не инфицирован, воспаления нет, а в лёгких – фиброз. Много ли тех, кто может позволить купить домой кислородный концентратор за 150 тысяч рублей, чтобы «раздышаться»? Люди после болезни, по сути, остаются брошенными, если только они не настолько обеспеченные, чтобы основательно вложиться в восстановление после болезни. Моё мнение – было бы неплохо, например, на год перепрофилировать санаторий имени Абельмана на оказание реабилитационной помощи людям, перенесшим коронавирусную инфекцию.
– Какие пациенты госпитализируются к вам чаще – те, которые вовремя спохватились, или запущенные?
– Запущенные. Многие занимаются самолечением.
– По каким ощущениям можно понять, что без профессиональной медицинской помощи не обойтись?
– Когда температура – под сорок и не спадает от жаропонижающих препаратов. Одышка – тоже опасное состояние.
– Принципы лечения коронавируса за год изменились?
– Минздрав рекомендовал отказаться от противомалярийных препаратов и препаратов от ВИЧ. Упор делается на противовирусные средства, а также антикоагулянты, чтобы предотвращать тромбозы.
– Обеспечен ли ковидный госпиталь ЦГБ кислородом?
– Да. Недавно рядом с нашим корпусом смонтировали кислородную станцию – до этого мы имели 4-5 литров кислорода в минуту, а когда она будет введена в эксплуатацию – 10-12 литров. Это нормально, чтобы пациенты могли «раздышаться».
– Отношение людей к пандемии за полтора года изменилось?
– Если сейчас у нас за спинами разорвётся снаряд, мы в ужасе разбежимся. А если снаряды будут рваться в течение года – мы останемся на скамейке пить кофе, даже не моргнув. Вот такое отношение у людей к пандемии. Плюс антипрививочная кампания – у меня такое ощущение, что это какая-то целенаправленная акция. Знаете, с начала вакцинации дня не проходило, чтобы я не получал предложение помочь сделать прививочный сертификат за деньги – предлагали от 5 до 50 тысяч рублей… Вот представьте, знакомый педагог мне говорит, что не вакцинируется, потому что в интернете советуют не прививаться. Да что за парадокс?! Мне, человеку, который с этим работает, вы не верите, а блогеру с тремя классами образования – да?!
– Как, по-вашему, будет развиваться ситуация с заболеваемостью в обозримом будущем?
– Трудно сказать. С одной стороны, шатко-валко, но вакцинация идёт. С другой – люди возвращаются из отпусков и привозят вирус с собой. Вот сейчас в отделении лежит целая паломническая группа, прибывшая из Абхазии. Человек шестнадцать их было, половина – лечатся дома, половина – у нас. К тому же, полагаю, что осенью «вылезут» те сферы, которые не охвачены обязательной вакцинацией – люди начнут болеть. Плюс ухудшится погода, активизируются сезонные болезни… Так что не думаю, что есть веские основания ждать чуда. В сотый раз повторю: без вакцинации мы из этой истории не выберемся.
(текст: Рина Сметанюк, фото: Александр Соколов)
